Величковский, Зинченко и др. Психология восприятия

I. ЧТО ТАКОЕ ВОСПРИЯТИЕ?

1. Восприятие как форма отражения

Восприятие окружающего нас мира — это начальный момент психических процессов, поэтому его изучение принадлежит к числу важнейших задач психологии. Значение восприятия в структуре познавательных процессов определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, — непосредственное, чувственное отражение действительности играет огромную роль в организации практической деятельности субъекта, ибо, как указывал еще И. М. Сеченов, "всякое целесообразное действие регулируется чувствованиями". Во-вторых, — перцептивные процессы служат основой для формирования мышления, что выражалось философами-сенсуалистами в следующей краткой форме: "ничто не существует в интеллекте, чего раньше не было бы в ощущениях".

Вместе с тем исследование восприятия имеет существенное философское значение, так как оно неизбежно затрагивает гносеологические проблемы отношения материального и идеального, познаваемости мира и специфики различных фаз процесса познания.

Единственный верный ответ на вопрос о природе восприятия дает ленинская теория отражения. Диалектический материализм рассматривает психику как отражение объективно существующей действительности. Среди различных форм психического отражения действительности восприятие представляет собой ее отражение в наглядно-чувственной форме. Восприятие — лишь первая ступень познания, над которой надстраивается вторая — отражение мира в абстрактно-логической или теоретической форме.

Психический образ, в том числе образ восприятия, выполняет по отношению к деятельности субъекта ориентирующую и регулирующую функции. Критерием истинности знаний, получаемых субъектом при помощи органов чувств, служит успешность практической деятельности во внешнем мире. "Человек, — по словам В. И. Ленина, — не мог бы биологически приспособиться к среде, если бы его ощущения не давали ему объективно-правильного

представления о ней"х).

Ленинская теория отражения противостоит попыткам идеалистической трактовки восприятия. Так, философы-агностики Д. Юм (1748) и И. Кант (1781) считали наши ощущения и восприятия лишь символами, условными знаками непознаваемых внешних агентов. Еще дальше пошли субъективные идеалисты Дж. Беркли (1710) и Э. Мах (1885), рассматривавшие субъективные образы в качестве единственной реальности, в результате чего мир объявлялся совокупностью ощущений человека.

Подобные ошибочные взгляды разделялись многими психологами и физиологами, занимавшимися изучением работы органов чувств человека. Причина этого заключалась прежде всего в исключительной сложности перцептивных процессов. Долгое время вникание исследователей было привлечено к изучению относительно элементарных сенсорных процессов, возникающих в органе чувств под действием раздражителя, в то время как сам процесс восприятия, его формирование и роль в практической деятельности субъекта оставались за пределами исследования. Этот подход к проблеме нашел свое выражение в рецепторной концепции ощущений, согласно которой ощущения и восприятия возникают в результате воздействия внешних агентов на пассивные органы чувств. Однако, игнорируя деятельность субъекта, психологи лишались возможности понять, каким путем образ восприятия приводится в соответствие с объективной действительностью.

В 1826 году немецкий физиолог И. Мюллер выдвинул принцип специфических энергий органов чувств. В его основу были положены факты, согласно которым, воздействуя на некоторый орган чувств различными по физической энергии раздражителями, можно получить одинаковые по качеству ощущения, а одни и те же раздражители, воздействуя на разные органы чувств, приводят к возникновению различных ощущений. Так, световые ощущения возникает не только при раздражении сетчатки светом, но также и при раздражении электрическим током ила давлением (ощущения фосгена). С другой стороны, механический раздражитель может дать ощущения давления при воздействии на кожу и ощущения звука при воздействии на слуховые рецепторы. Отсюда И. Мюллер сделал вывод, что качество ощущений определяется лишь присущей

каждому органу чувств специфической энергией, иначе говоря, что воспринимаются не качества предметов, а различные состояния периферических сенсорных аппаратов.

Вслед за И. Мюллером подобные взгляды были высказаны крупнейшим физиологом девятнадцатого столетия Г. Гельмгольцем (1894). Разработав первую научную теорию слуха и существенно дополнив теорию цветового зрения, Г. Гельмгольц, однако, разделял идеалистическую трактовку принципа специфических энергий. Более того, обнаружив, что одни волокна слухового нерва связаны с передачей сигналов о низких тонах, а другие — о высоких, он предположил существование специфических энергий даже для отдельных волокон слухового нерва.

Современная психология и психофизиология располагают большим количеством данных, доказывающих несостоятельность "физиологического идеализма" И. Мюллера и Г. Гельмгольца.

К ним прежде всего относятся данные о развитии перцептивных процессов. Восприятие меняется вместе с изменением условий существования живых существ и связанным с этим усложнением их поведения. Восприятие проходит долгий путь развития от отражения свойств объектов до отражения целостных предметных ситуаций. В ходе эволюции возрастает специализация органов чувств, в результате чего они оказываются чувствительными только к определенным формам энергии раздражителей. Поэтому необходимо различать раздражители, адекватные для данного органа чувств и неадекватные для него. Даже если при помощи неадекватного раздражителя и удается вызвать ощущение, то, как правило, для этого требуется гораздо больше энергии, чем в случае адекватного раздражителя. Так, зрительное ощущение вызывается световым раздражителем, энергия которого в миллиарды раз меньше, чем энергия механического удара, достаточно сильного для получения фосфена.

Отражение внешнего мира осуществляется на основе рецепции адекватного раздражения. Об этом говорит хотя бы различие между богатством слуховых, речевых и музыкальных восприятий и теми беспорядочными и неоформленными ощущениями, которые возникают в ответ на электрическое раздражение слухового нерва.

Восприятие, следовательно, отражает действительные свойства предметов и явлений внешнего мира, оно не отделяет, а соединяет

нас с ним.

Этот вывод подтверждается данными об активной структуре процессов, приводящих к созданию субъективного образа. Около 100 лет назад господствовавшая в то время рецепторная концепция восприятий была поставлена под сомнение замечательным русским физиологом И. М. Сеченовым (1863). Он высказал мысль, что психические процессы, в том числе и восприятие, не являются пассивными, а имеют рефлекторное строение и включают наряду с афферентными, рецепторными, также и эфферентные, двигательные, звенья.

Действительно, если на неподвижную руку испытуемого положить даже знакомый ему предмет, он не воспримет ничего, кроме чего-то холодного или теплого, острого или тупого. Отчетливое восприятие предмета возникает только тогда, когда субъект начинает активно ощупывать предмет рукой.

И. М. Сеченов предположил, что глаз человека можно сравнить с активной рукой, ощупывающей данный предмет.

В настоящее время получены убедительные доказательства рефлекторной структуры процессов, лежащих в основе различных видов восприятия. В частности, оказалось, что активные движения глаз необходимы для каждого зрительного восприятия.

Факты, свидетельствующие об этом, были получены советским психофизиологом А. Л. Ярбусом. В его опытах к склере глаза испытуемого прикреплялась резиновая присоска, на которой находились миниатюрное изображение и источник света. Из-за жесткой связи корпуса присоски с глазом изображение было стабилизированным относительно сетчатки. Оказалось, что неподвижный глаз также слеп, как неподвижная рука неспособна воспринимать положенный на нее неподвижный предмет. Стабилизированное изображение воспринималось только в течение первых 1—3 секунд, а затем оно исчезало, и испытуемый видел "пустое поле".

Для материалистического понимания природы восприятия особенное значение имеют факты, согласно которым в ходе построения образа происходит уподобление динамики моторных звеньев свойствам предмета. "Идет ли речь о контурах и величине или

об удалении и относительном расположении предметов, — писал И. М. Сеченов, — двигательные реакции глаз и рук при ощупывании равнозначны по смыслу"х). В движениях органов чувств происходит непосредственное воспроизведение или уподобление субъекта свойствам воспринимаемого предмета. Этот принцип построения образа восприятия был назван А. Н. Леонтьевым (1959) принципом уподобления.

Многочисленные данные, показывающие, что при осязании движения рук повторяют по своей форме очертания объекта, как бы уподобляясь его структуре, получены в исследованиях Б. Н. Ананьева и его сотрудников.

Справедливость принципа уподобления для зрительного восприятия доказывается, например, работами А. Л. Ярбуса. В одном из своих опытов он регистрировал движения глаз, сопровождающих рассматривание сложных изображений. Для этого, как и в опытах со стабилизацией, к склере глаза прикреплялась резиновая присоска, однако на этот раз на ней находилось маленькое зеркальце. Световые лучи, падавшие на зеркальце от внешнего осветителя, отражались на фотографическую бумагу и воспроизводили на ней все движения глаз. На рис. 1 показана траектория движений глаз при рассматривании изображения Нефертити. Как видно, глаза наблюдателя не остаются неподвижными. Они активно выделяют наиболее информативные, существенные детали рисунка, а иногда даже обводят его контур.

Восприятие человека неразрывно связано с общественной практикой. По выражению К. Маркса, точная дифференциация ощущений человека является "продуктом всей всемирной истории". Социальная природа восприятия человека проявляется в его обобщенности и категоризованности. Привлечение для осмышления воспринятой информации сложной системы смысловых связей не снижает, а, наоборот, повышает адекватность восприятия, так как понятийный аппарат мышления сам сформировался в процессе общественной практики.

Таким образом, восприятие представляет собой непосредственно-чувственное отражение действительности. Это активный

рефлекторный процесс, определяющийся задачами и целями деятельности субъекта. Изучение восприятия как процесса, "переводящего" отражаемую объективную действительность в субъективное содержание отражения, и составляет основную задачу психологии восприятия.

2. Теории восприятия

Теоретические взгляды на природу восприятия всегда отражали общие позиции их авторов, а также уровень развития, достигнутый психологической наукой.

Первая, основанная на научных наблюдениях, теория была выдвинута ассоциативной психологией. Наибольшего влияния ассоциативная теория восприятия достигла во второй половине XIX века. Ее виднейшими представителями были немецкие ученые И. Мюллер (1826), Э. Мах (1865), Г. Гельмгольц (1867), Э. Геринг (1879), В. Вундт (1887), Г. Э. Мюллер (1896) и американский психолог Э. Б. Титченер (1898). Несмотря на значительные различия в объяснении частных проблем, эти психологи придерживались общих взглядов на природу восприятия. По их мнению, воспринимаемый нами образ является на самом деле сложным объединением первичных элементов сознания — ощущений. При этом само ощущение понималось как осознанное состояние органа чувств, подвергнувшегося воздействию изолированного внешнего раздражителях). Таким образом, в основу ассоциативной теории восприятия легли принцип специфических энергий органов чувств и рецепторная концепция ощущений. Объединение ощущений в восприятие осуществляется посредством ассоциаций по смежности или по сходству. Этот ассоциативный механизм определяет ведущую роль прошлого опыта для возникновения восприятия. Некоторые из этих авторов, как, например. В. Вундт и Г. Гельмгольц, привлекали для объяснения процессов синтеза

ощущений в восприятие также и внутреннюю активность субъекта в виде волевой апперцепции или интеллектуальных бессознательных умозаключений.

Одной из центральных проблем для ассоциативной психологии была проблема восприятия пространства. Трудность заключалась в определении первичных ощущений, из которых строится восприятие пространства, и способов этого объединения. Согласно нативистам, к которым относились И. Мюллер и Э. Геринг, такие определяющие пространственные восприятия характеристики, как, например, "верх" и "низ" являются врожденными и связаны с раздражением определенных участков рецепторных поверхностей органов чувств. По мнению другой группы ученых — эмпиристов, в число которых входили Г. Гельмгольц и В. Вундт, значение "верх" и "низ" ассоциируется с ощущениями по мере накопления прошлого опыта.

Основная ошибка ассоциативной теории заключалась в том, что она привлекала для объяснения одних субъективных данных другие, пытаясь тем самым вывести сознание из самого себя. Эта ошибка особенно ярко выступила в работах структуралистской школы, возглавлявшейся учеником В. Вундта Э. Б. Титченером. Структуралисты считали, что раз восприятие является комплексом ощущений, то задача психолога состоит в том, чтобы путем самонаблюдения найти в своем субъективном опыте элементарные ощущения, а затем изолировать и описать их. Этот метод был назван методом аналитической интроспекции. Естественно, что при такой постановке вопроса все подлинные проблемы восприятия, связанные с ориентирующей функцией образа и его формированием в деятельности субъекта, оставались вне поля психологического исследования. Даже факт предметности нашего восприятия, отражающего не отдельные раздражители, а сами объекты, Э. Б. Титченер считал своеобразной ошибкой наблюдателя, маскирующей проявление исходных элементов сознания — ощущений.

Неспособность ассоцианистской психологии объяснить сколь-нибудь значительные проблемы восприятия привели к тому, что в начале нашего века ассоцианистская трактовка

восприятия утратила свое влияние. С резкой критикой ассоцианизма выступила группа немецких психологов, в число которых входили М. Вертхаймер (1912, 1922), В. Кёллер (1917, 1929), К. Коффка (1935) и другие. Они исходили из положения, что все процессы в природе изначально целостны. Поэтому процесс восприятия определяется не единичными элементарными ощущениями, а всем "полем" действующих на организм раздражителей, структурой воспринимаемой ситуации в целом. Именно в силу этого данное направление стало называться гештальтпсихологиейх).

Методу аналитической интроспекции гештальтпсихологи противопоставили феноменологический метод, сущность которого состоит в непосредственном описании наблюдателем содержания своего восприятия. Психология восприятия, по их мнению, должна ответить на вопрос — "почему мы видим мир таким, каким мы его видим". Иными словами, гештальтисты, подобно структуралистам, отказались от изучения восприятия в связи с выполняемой им функцией. Другим недостатком этого подхода, вытекавшим из феноменологического метода исследования, было отрицание историчности восприятия. Прошлый опыт не способен, по их мнению, изменить восприятие объектов, раз они образуют "хорошую" структуру. Например, в верхней фигуре на рис. 2, имеющей целостный, "прегнантный" характер, очень трудно найти хорошо знакомую цифру 4.

Гештальтпсихологи собрали большое количество экспериментальных данных, позволивших установить основные закономерности возникновения структур при восприятии. Элементы поля объединяются в структуру в зависимости от таких отношений, как близость, сходство, замкнутость, симметричность и т. д. Были открыты закономерности разделения зрительного поля на фигуру и фон, при этом оказалось, что в качестве фигуры выступают те части зрительного поля, где имеются лучшие условия для структурообразования (см. стр. 167).

Гештальтпсихологи считали перцептивные процессы врожденными и объясняли их особенностями организации

мозга на уровне коры. Отношение между внешними объектами, мозговыми процессами и феноменальным полем гештальтпсихология характеризовала как изоморфизм, или структурное подобие. Целостность восприятия гештальтпсихология объясняла структурообразующими процессами в мозге, имеющими электрохимическую природу. Представление о том, что психические процессы отражают состояния мозга, а не внешний мир, было новым вариантом физиологического идеализма.

Рис. 2. "Хорошая" форма и прошлый опыт (по В. Кёлеру, 1947).

Поставив ряд таких важных проблем, как восприятие отношений, природа целостности восприятия, физиологические модели перцептивных процессов, гештальтпсихология, однако, не смогла их решить. Это объясняется тем, что ей были свойственны все основные недостатки ассоциативной психологии. Их радикальное преодоление возможно только с совершенно иных методологических позиций — позиций диалектического материализма.

Новые пути теоретического анализа восприятия были намечены в работах ряда прогрессивных зарубежных психологов, согласно которым восприятие является результатом активной деятельности субъекта, обеспечивающей получение информации о внешнем мире.

Общебиологическое значение восприятия в регуляции поведения живых организмов подчеркивается в концепции американского психолога Дж. Гибсона (1950, 1966). Восприятие трактуется им как процесс добывания информации о среде, в результате чего неопределенность положения организма в ней уменьшается. Вслед за гештальтпсихологами Дж. Гибсон выступает против ассоцианистской теории восприятия. По его мнению, представление о том, что в первую очередь отражаются изолированные точечные раздражители, неверно уже потому, что одиночный раздражитель не может нести организму никакой информации об объектах внешнего мира и поэтому интереса для него не представляет. Информацию о внешнем мире содержат только организованные системы раздражителей. Например, несколько точек, расположенных в порядке уменьшения их размеров и расстояния между ними, образуют так называемый

Рис. 3. Градиент величины и плотности Дж. Гибсона.

градиент величины и плоскости, несущий организму информацию о протяженности рассматриваемой поверхности в глубину. Поэтому мы воспринимаем рис. 3 как уходящую вдаль поверхность.

Восприятие, по Дж. Гибсону, — активный процесс. Необходимость активности заключается в том, что, вопреки мнению гештальтпсихологов, нет изначального изоморфизма между объектами внешнего мира и их восприятием. Информационное богатство среды не дано организму непосредственно. Его необходимо добыть. Решающую роль при этом играют активные движения всего организма и органов чувств, которые Дж. Гибсон, повторяя мысль И. М. Сеченова, сравнивает с "щупальцами, активно исследующими среду".

Основное ударение в теории Дж. Гибсона сделано на то, что должно быть выделено в потоке стимуляции для того, чтобы наилучшим образом ориентироваться в окружающей среде. При этом, однако, слабо разработан вопрос, каким образом восприятие осуществляется. Слабость этого центрального для теоретического понимания восприятия момента и объясняет тот факт, что в теории Дж. Гибсона почти отсутствует анализ развития восприятия и не вскрыты причины, обуславливающие этот процесс.

Близкие положения сформулированы в теории восприятия канадского психофизиолога Д. О. Хэбба (1949), которая основана на многочисленных клинических, физиологических и генетических фактах. Согласно этой теории восприятие объекта как единого целого не дано изначально. На ранних этапах развития восприятие не так целостно и организованно, как предполагали сторонники гештальтпсихологии. По мнению Д. О. Хэбба, восприятие в своих основных чертах представляет собой прижизненно формируемый навык, которому надо обучаться. Формирование восприятия объекта начинается с избирательного внимания к частям фигуры. В основе восприятия сначала частей, а затем всей фигуры лежат функциональные объединения нейронов коры — клеточные ансамбли. Порядок активации отдельных клеточных ансамблей определяется векторами движений глаз и общей моторной активностью субъекта. Способность воспринять

предмет сразу, без движений глаз, на что указывали гештальтисты, представляет собой результат длительной зрительной тренировки, проходящей все время, пока человек смотрит на объекты.

Таким образом, в работах Д. О. Хэбба восприятие объекта трактуется как процесс синтеза отдельных его деталей. Отсюда, однако, не следует, что теория Д. О. Хэбба является возвратом к ассоцианизму, т. к. если ассоционисты говорили, что восприятие начинается с осознания отдельных раздражителей, то у Д. О. Хэбба речь идет об активном выделении частей объекта. В то же время эту теорию нельзя считать общей теорией восприятия. В ней остаются нераскрытыми такие важнейшие проблемы, как восприятие пространства, специфика человеческого восприятия и т. д. Следует отметить, что конкретные нейрофизиологические модели процесса восприятия носят в теории Д. О. Хэбба явно гипотетический характер.

Среди зарубежных концепций развитие восприятия наиболее полно представлено в теории швейцарского психолога Ж. Пиаже (1961). Он также отмечает ошибочность подхода к восприятию со стороны ассоцианистов и гештальтпсихологов. По мнению Ж. Пиаже, помимо постулирования атомизма или изначальной сформированности восприятия есть и другая возможность — рассмотрение развития восприятия как постепенной организации деятельности по установлению отношений между отдельными деталями сенсорного поля.

Экспериментальные данные, полученные Ж. Пиаже и его сотрудниками, показывают, что у ребенка первых месяцев жизни еще нет подлинного восприятия предметов и пространства, он даже не дифференцирует объекты и себя, не различая, например, изменения вида предметов, вызванные собственными движениями, от изменений, возникших в результате движения предметов. Постоянный характер объекта выступает как следствие организованности пространственного поля, иначе говоря, внутренней схемы непосредственного окружения, с помощью которой ребенок получает возможность предвосхищать последствия

собственных движений в среде. Пространственное поле, в свою очередь, формируется в связи с координацией движений ребенка. Таким образом, основу восприятия составляют интериоризованные сенсо-моторные схемы локомоций и манипуляций с предметами.

Большое место в теории Ж. Пиаже отводится анализу различий между восприятием и интеллектом. Когда два объекта сравниваются друг с другом при помощи интеллекта, как это происходит, например, в случае измерения длины предмета посредством линейки, то ни сравниваемое, ни сравнивающее не деформируется самим процессом сравнения. Иначе дело обстоит при чисто перцептивных оценках, которые дают относительно грубые и приблизительные сведения о предмете. Причина перцептивных ошибок заключается в так называемом законе относительных центраций: обращение внимания на какую-либо деталь объекта приводит к ее переоценке. Восприятие представляет собой вероятностный процесс, всегда выделяющий одни стороны объекта в ущерб другим. Следовательно, для адекватного отражения объекта должны учитываться все его стороны. Подобная децентрация возможна только путем привлечения моторной активности субъекта. В результате восприятие становится целостным и стабильным. Эти развитые формы восприятия являются, по словам Ж. Пиаже, "продуктом действий в собственном смысле этого слова, состоящих в реальных или потенциальных перемещениях взгляда или функционирующих органов".

Определение восприятия как действия, делают концепцию Ж. Пиаже наиболее близкой к представлениям, сложившимся в советской психологии. Принципиальное различие между этими теоретическими системами заключается в понимании движущих сил перцептивного развития. Если для Ж. Пиаже развитие — спонтанный адаптивный процесс, то в советской психологии оно трактуется как активное усвоение общественно-исторического опыта, осуществляющееся в русле практической деятельности субъекта.

3. Теория перцептивных действий

Теория восприятия, развиваемая в советской психологии, основана на ленинской теории отражения и сеченовской концепции рефлекторного строения психических процессов.

Согласно современным представлениям восприятие представляет собой совокупность процессов, обеспечивающих субъективное, пристрастное и вместе с тем адекватное отражение действительности. Адекватность образа дана не изначально, она достигается благодаря тому, что при формировании образа восприятия происходит уподобление воспринимающих систем свойствам воздействующего объекта. "Это значит, что для возникновения отражения, одного только воздействия отражаемого объекта на живую систему, являющуюся субъектом отражения, еще недостаточно. Необходимо также, чтобы существовал "встречный" процесс — деятельность субъекта по отношению к отражаемой реальности. В этом активном процессе и происходит формирование отражения, его проверка и коррекция"х).

По своему месту в структуре деятельности процессы восприятия являются действиями. В самом деле, создание адекватного образа не представляет собой самостоятельного мотива, но в то же время оно является необходимым условием успешности всякой деятельности. Требования, предъявляемые к восприятию со стороны практической деятельности, называются перцептивными задачами. Воспринимать — это значит решать ту или иную перцептивную задачу, создавая адекватное отражение ситуации, поэтому восприятие представляет собой систему перцептивных действий. Каждое перцептивное действие может осуществляться с помощью различных операций.

Так например, зрительная оценка удаленности возможна за счет учета большого числа различных признаков расстояния до объекта (см. стр. 142 и др.). В зависимости от условий наблюдения используются те или другие

признаки, и, хотя конкретные перцептивные операции в каждом случае различны, результат — формирование представления об удаленности объекта — оказывается примерно одинаковым. То же самое можно сказать о восприятии формы, которое возможно как при помощи осязания, так и зрительно, или о слуховом восприятии направления, также осуществляемом посредством различных операций (см. стр. 189 и др.).

Основной особенностью перцептивного действия является его активный саморегулирующий характер. Активность восприятия состоит прежде всего в участии эффекторных компонентов в процессе восприятия, выступающих в форме движения рецепторных аппаратов и перемещений тела или его частей в пространстве.

Анализ функций движений руки, проведенный Б. Ф. Ломовым, и глаза, проведенный В. П. Зинченко, показал, что они делятся на два больших класса. В первый класс входят поисковые и установочные движения, с помощью которых осуществляется поиск заданного объекта, установка глаза или руки в наиболее удобную для восприятия позицию и изменение этой позиции. К этому же классу относятся движения головы на внезапно раздавшийся звук, следящие движения глаз и т. д. Еще И. П. Павлов отмечал важную роль этих движений в поведении, называя их "исследовательскими реакциями". Подобные движения не только создают наиболее благоприятные условия для восприятия объекта, но и участвуют в определении его пространственного положения.

Во второй класс входят собственно гностические движения. При их непосредственном участии происходит оценка размеров, опознаются уже знакомые объекты, наконец, осуществляется сам процесс построения образа. В движениях руки, ощупывающей предмет, в движениях глаза, прослеживающих видимый контур, в движениях гортани, воспроизводящих слышимый звук, происходит непрерывное сравнение образа с оригиналом. Всякое несоответствие их друг другу немедленно вызывает корректирование образа. Уподобляясь объекту, моторные звенья перцептивного действия обеспечивают создание адекватного образа. Следовательно, роль моторики в восприятии не ограничивается созданием наилучших условий для работы афферентных систем, а заключается в том, что движения сами участвуют в формировании субъективного

образа объективного предмета.

В частности, функция движений глаз не исчерпывается перемещением глаза на информативные участки зрительного поля. Доказательством этого служат результаты экспериментов, проведенных В. П. Зинченко и Н. Ю. Вергилесом (1967). В работе использовалась модифицированная методика стабилизации изображения относительно сетчатки А. Л. Ярбуса. Укрепленный на присоске объект освещался попеременно то синим, то красным, то зеленым светом. В результате, в каждый момент времени адаптировались элементы сетчатки, чувствительные лишь к одному из этих цветов (см. стр. 43 и др. и стр. 118 и др.), и изображение могло восприниматься неограниченно долго. Таким образом, появилась возможность изучить зрительное восприятие, исключив смещение проекции окружения по сетчатке, обычно сопровождающее всякое движение глаз.

В условиях стабилизации испытуемым предлагались задачи, которые в обычных условиях могли решаться только при участии переместительных движений глаз — например, ознакомление с японскими иероглифами и поиск пути в сложном зрительном лабиринте. После опыта испытуемый должен был найти предъявлявшиеся иероглифы среди им подобных и рассказать, какой путь ведет из лабиринта.

Оказалось, что несмотря на кажущуюся нецелесообразность движений глаз при стабилизации изображений, они все же возникают. Явно выраженным движениям глаз во время этих опытов соответствовало отмеченное всеми испытуемыми впечатление того, что их глаза или внимание движутся по изображению. В результате испытуемым довольно легко удалось решить все предлагавшиеся задачи. Когда же испытуемых просили при решении задач держать глаза неподвижными, то не была решена ни одна задача.

Сопоставление движений глаз при свободном рассматривании и в условиях стабилизации показало, что они примерно одинаковы в том, что касается их числа и общего рисунка траекторий. Отличие заключается в меньшей амплитуде движений глаз при стабилизации, которая составляла — 3 ÷ 5°, и в большей длительности зрительных

фиксаций. При решении серии однотипных задач в обоих случаях происходят одинаковые изменения: сокращается число движений, упрощается их траектория и т. д. Таким образом, был получен целый ряд общих характеристик глазодвигательной активности в совершенно разных условиях. Движения глаз и при полной неподвижности изображения относительно сетчатки глаза оказываются совершенно необходимыми для решения зрительных задач.

Так как движения глаз при стабилизации как бы замещают движения глаз в условиях свободного рассматривания, они были названы викарнымих). Если обычно движения глаз участвуют в получении информации непосредственно из внешнего окружения, то благодаря викарным движениям осуществляется анализ различных участков последовательного образа.

Характерно, что викарные движения наблюдаются после тахистоскопических предъявлений изображений, слишком коротких для каких-либо поисковых движений глаз. В этом случае викарные движения тоже обеспечивают анализ оставшегося от изображения следа — последовательного образа. Аналогичные движения глаз наблюдаются у спящих людей во время сновидений. Вполне возможно, что они и здесь выполняют ту же функцию анализа и трансформаций зрительных образов.

О том, что роль движений не ограничивается изменением зрительной стимуляции, говорят также исследования американского психолога Р. Хелда (1963). Известно, что если новорожденных животных держать в полной темноте в течение нескольких недель после рождения, то у них остаются грубые дефекты зрения, близкие к полной слепоте.

Р. Хелд решил выяснить причину этого. Согласно первой гипотезе нарушения зрения вызываются исключительно неупотреблением зрения — отсутствием каких-либо зрительных раздражителей. По второй гипотезе для развития

восприятия не хватает связи зрительной стимуляции с активными движениями животного. Чтобы проверить, какая из этих гипотез верна, Р. Хелд воспитывал двух котят в темноте, давая им возможность зрительно ориентироваться лишь в ситуации эксперимента, которая была довольно необычной. Котята помещались в гондолы, расположенные на противоположных концах специальной "карусели" — (рис. 4). Один из котят, лапки которого были свободны, активно вращал все сооружение, в то время как второй котенок оставался пассивным. Котята перемещались внутри барабана, на внутренних стенках которого были нанесены вертикальные черные и белые полосы, поэтому характер и изменения зрительной стимуляции у обоих были совершенно одинаковыми.

Рис. 4. "Карусель" Р. Хелда

Проведенные затем специальные пробы на зрительную ориентацию в пространстве показали, что зрительное восприятие сформировалось только у активного котенка, пассивный же остался по существу слепым. Следовательно, справедлива вторая гипотеза — одних только изменений зрительной стимуляции недостаточно для развития

восприятия, необходимо их сочетание с активными движениями животного.

Выводы о значении активных движений для развития восприятия подтвердились в опытах со взрослыми людьми. Р. Хелд воспользовался при их проведении специальными очками, вызывающими оптические искажения. Испытуемый, впервые надевающий такие очки, видит мир перевернутым вверх ногами или с переставленными левой и правой сторонами. Впервые опыты с искажающими очками поставил на себе в 1896 году английский психолог Дж. М. Стрэттон. В течение недели он постоянно носил очки, переворачивающие видимый мир сверху вниз и слева направо. В начале пространственная ориентировка была исключительно затруднена, но затем предметы постепенно "стали на свои места", и на седьмой день остались лишь малозаметные искажения восприятия.

Природу происходящих в опытах с искажающими очками перестроек и попытался выяснить Р. Хэлд. Для этого он надевал своим испытуемым очки, сдвигающие изображение влево на 20°, так, что, пытаясь в темной комнате попасть указкой в светящуюся точку, испытуемые промахивались как раз на это расстояние. Затем включалось освещение и испытуемым разрешалось ознакомиться с расположением комнат в лаборатории и их оборудованием, при этом одних испытуемых возили в кресле, а другие передвигались по помещению самостоятельно. Через определенный промежуток времени проба на точность попадания была повторена. Оказалось, что, как и в опытах с котятами, "активные" испытуемые научились правильно определять положение цели, а "пассивные" промахивались так же, как и в начале опыта.

Восприятие представляет собой систему перцептивных действий, овладение которыми требует специального обучения и достаточно долгой практики. Существенно, что как сами перцептивные действия, так и критерии адекватности образа не остаются неизменными, а проходят значительный путь развития вместе с развитием самой деятельности. Это значит, что важнейшей характеристикой восприятия является его историчность — обусловленность

конкретными условиями протекания деятельности и прошлым опытом субъекта.

Об этой свидетельствуют, в частности, факты о восприятии слепорожденных после удаления у них катаракты. Несмотря на восстановление оптического аппарата зрения, эти больные не способны к зрительному восприятию и даже различению предметов. Лишь по прошествии длительного времени, иногда насчитывающего многие месяцы, они начинают зрительно воспринимать внешний мир, но и тогда он, как правило, кажется тусклым и расплывчатым.

Наблюдения над ослепшим в десятимесячном возрасте человеком, которому зрение было возвращено в 52 года, провел английский психолог Р. Грегори. В течение длительного времени зрительное восприятие этого человека было ограничено тем, что он узнал ранее путем осязания. Он так и не научился читать с помощью зрения, однако узнавал зрительно заглавные буквы и цифры, которые его учили читать в школе для слепых. Рисунки этого человека также свидетельствуют о неспособности воспроизвести что-либо, о чем он раньше не знал через осязание. Например, даже через год после операции он не мог нарисовать переднюю часть автобуса, так как не имел возможности исследовать ее руками.

Активные движения вначале участвуют в выработке критериев адекватности практических действий и лишь затем познавательных. Именно практическая деятельность впервые ставит перед ребенком перцептивные задачи ориентировки в ситуации, отвлечение от одних и обращение внимания на другие ее аспекты. Уже простейший сенсомоторный акт схватывания предмета предполагает оценку его удаленности, скорости и направления движения, величины и формы. Постепенно это приводит к тому, что элементы перцептивной ориентировки, присутствующие в практическом действии, отделяются от него и превращаются в самостоятельные перцептивные действия, специально направленные на решение перцептивных задач. Следовательно, генетически перцептивные действия являются производными от практических действий.

Практическая деятельность ребенка осуществляется под руководством взрослого, в ходе постоянного, чаще всего речевого, общения между ними. Огромная роль социальных контактов для развития восприятия связана с тем, что взрослый организует внимание ребенка, помогая ему ориентироваться на существенные признаки ситуации. В ходе этих контактов ребенок постепенно усваивает общественно выработанные системы сенсорных качеств, называемых А. В. Запорожцем сенсорными эталонами. К ним относятся, например, общепризнанная звуковысотная шкала музыкальных звуков, "решетка фонем" родного языка и система геометрических форм. "В результате многовекового опыта производственной, научной и художественной деятельности человечество выделило из всего бесконечного многообразия воспринимаемой действительности эти системы "сенсорных" качеств окружающих вещей как наиболее важные, существенные для достижения своих практических и познавательных целей, и определенным образом их словесно обозначило. Отдельный индивид на протяжении детства усваивает подобного рода системы и научается ими пользоваться как системами чувственных мерок или эталонов для анализа окружающего и для систематизации своего сенсорного опыта"х).

Если сенсорные эталоны представляют собой результат общественно-исторической деятельности человечества по выделению и созданию систем сенсорных качеств, необходимых для ориентировки в окружающем мире, то результат индивидуальной деятельности человека по усвоению сенсорных эталонов называется оперативными единицами восприятия. Конкретно, оперативные единицы восприятия выступают как содержание, выделяемое субъектом при выполнении той или иной перцептивной задачи. Развитие восприятия связано со сменой оперативных единиц восприятия. Как показывают исследования, эта смена выражается в

преобразовании групп случайных, частных признаков в структурные, целостные признаки. В результате того, что оперативными единицами восприятия становятся образы предметов и даже перцептивные модели целых ситуаций, возникает возможность практически одномоментного (симультанного) восприятия, независимо от числа содержащихся в предмете или ситуации признаков.

Параллельно происходит изменение самих перцептивных действий. В своей развернутой внешней форме они выступают на ранних ступенях онтогенеза, где наиболее отчетливо выделяются их структура и роль в формировании образов восприятия. В дальнейшем они претерпевают ряд последовательных изменений и сокращений, пока не облекаются в форму мгновенного акта "усмотрения" предмета в целом, который был описан представителями гештальтпсихологии и ошибочно принимался ими за генетически первичную форму восприятия.

Разумеется, задача формирования образа может возникнуть и вне детского возраста. Всякий раз, когда субъект сталкивается с новой для него действительностью, или когда сформированный ранее образ оказывается неадекватным, процесс восприятия вновь превращается из симультанного в сукцессивный и совершается с помощью развернутых перцептивных действий.

Процесс смены оперативных единиц восприятия можно проследить на примере обучения чтению. Сначала обучающийся действует с каждой буквой отдельно, выделяя в ней характерные очертания, отличающие ее от других букв. После усвоения всего алфавита единицами восприятия становятся слоги, слова и фразы. Наконец, опытные чтецы способны схватить смысл целого абзаца относительно несложного текста, проделав всего несколько фиксаций. На этом этапе внешнедвигательные звенья перцептивных действий максимально редуцированы, и восприятие выступает как процесс мгновенного понимания смысла. Аналогичные изменения наблюдаются и при зрительном восприятии формы. Любой человек, знакомый с изображением Нефертити, способен узнать его, сделав значительно меньше движений глаз, чем наблюдатель, разглядывающий его в течение длительного времени (см.

рис. 1).

Генетическое исследование изменения оперативных единиц восприятия на материале зрительного и осязательного восприятия формы было проведено В. П. Зинченко, совместно с Л. Г. Рузской. В экспериментах применялась кинорегистрация движений глаз и ощупывающих движений рук. Затем траектории движений накладывались на предъявленный тест-объект. Задача испытуемого состояла в том, чтобы познакомиться с неизвестной ему фигурой или опознать уже известную. Естественно, что при такой задаче наиболее информативным признаком фигуры должен стать ее контур. Ясно также, что другие задачи могут требовать от испытуемого выделения совсем иных признаков — величины, цвета, фактуры, веса и т. п.

Анализ траекторий движений руки и глаза показал, что процесс формирования образа объекта включает следующие операции: обнаружение объекта, выделение в нем адекватного задаче информативного содержания и ознакомление с выделенным содержанием. В зависимости от возраста испытуемых перцептивное действие в целом характеризуется разной степенью развернутости. Например, у детей в возрасте 3-х лет по отношению к данной задаче еще отсутствует операция выделения информативного содержания, что выражается в отсутствии особого внимания на контур фигуры (рис. 5, а). Это приводит к некачественному ознакомлению и к ошибкам узнавания. Напротив, дети 6 лет подробно исследуют контур фигуры (рис. 5, б), в результате чего отражение формы становится адекватным поставленной задаче и показатели опознания резко улучшаются. Взрослые испытуемые ограничиваются беглым осмотром фигуры, пересекая ее двумя-тремя движениями (рис. 5, в). Вся конфигурация для взрослого настолько проста, что он мгновенно относит ее к определенному классу, иными словами, восприятие здесь практически сливается с опознанием.

Рис. 5. Траектории движений глаз испытуемых при рассматривании тест-объектов
(по В. П. Зинченко, 1962).

В развитых процессах восприятия имеются специальные опознавательные действия. С их помощью производится выделение информационного содержания, по которому субъект может сличить предъявленный объект с уже сформированными оперативными единицами восприятия, опознать его, и, наконец, отнести к тому или другому классу объектов, т. е. категоризовать его. Опознание требует значительно меньше времени, чем формирование образа. Для сличения и опознания достаточно выделить в объекте лишь отдельные характерные признаки.

Таким образом, развитие восприятия приводит к созданию целого алфавита оперативных единиц восприятия, т. е. определенной совокупности образов или перцептивных моделей окружения. Если на фазе построения образа объекта происходит уподобление воспринимающих систем свойствам воздействия, то на фазе опознания или действия на основе сложившихся оперативных единиц восприятия, характеристики и направленность процесса

существенно изменяются. Эти изменения, по А. В. Запорожцу, заключаются в том, что субъект уже не только воссоздает с помощью перцептивных действий образ объекта, но и перекодирует, переводит получаемую информацию на язык оперативных единиц восприятия или перцептивных моделей уже усвоенных. Иными словами, одновременно с уподоблением воспринимающих систем объекту происходит уподобление объекта субъекту, и только это двустороннее преобразование приводит к формированию полноценного, адекватного и вместе с тем субъективного образа объективной реальности.

Формирование оперативных единиц восприятия применительно к конкретным условиям действительности позволяет объяснить искажения восприятия в тех случаях, когда эти условия внезапно изменяются. Наиболее разительные случаи несоответствия между ситуацией и тем, как она воспринимается, называются иллюзиями. Например, в уже упоминавшихся опытах с искажающими очками, иллюзии возникали не только сразу после того, как они надевались, но и после снятия очков. В последнем случае иллюзии вызывались тем, что сложившиеся во время ношения искажающих линз оперативные единицы восприятия обеспечивают адекватное восприятие только в условиях определенных оптических искажений. Для того, чтобы после таких опытов вновь видеть мир без искажений, необходимо перцептивное обучение в нормальных условиях. Иллюзии восприятия, возникающие после снятия очков, вызывающих комплексные оптические искажения, хорошо описаны австрийским психологом И. Колером: "Видимый мир превращается в хаотическое смешение непрерывно меняющихся расстояний, направлений, движений и форм. Невозможно указать, где горизонтальное, а где вертикальное направление. Ни один объект не сохраняет свою величину или состояние движения — в каждый момент он может внезапно увеличиться, или деформироваться, остановиться или вдруг начать двигаться с еще большей скоростью. Эти противоречащие друг другу и моему прошлому опыту восприятия всякий раз возникают в связи с каким-либо моим движением. Они снова и снова приковывают к себе

внимание и надолго оставляют чувство головокружения и подавленности"х).

Третьей важнейшей характеристикой восприятия, наряду с активностью и историчностью, является его предметность. Под предметностью восприятия понимают отнесенность всех получаемых с помощью органов чувств сведений о внешнем мире к самим предметам, а, например, не к раздражаемым рецепторным поверхностям, или участкам мозга, обрабатывающим сенсорную информацию. Формирование предметности восприятия в онтогенезе связано с первыми практическими действиями ребенка, которые имеют предметный характер, направлены на внешние объекты и приспособлены к их особенностям, местоположению и форме. В дальнейшем, когда восприятие выделяется в относительно самостоятельную систему перцептивных действий, практическая деятельность ставит перед восприятием те или иные перцептивные задачи и неизбежно требует адекватного, а, следовательно, предметного отражения действительности.

Так как перцептивные действия направлены на предметное отражение ситуации, значение предметного окружения оказывается решающим для нормальной работы восприятия. Это обстоятельство с большой убедительностью выступило в недавних исследованиях психических процессов в условиях сенсорной изоляции, связанных с проблемами космической биологии и медицины. Крайним вариантом такой изоляции было погружение человека в ванну с физиологическим раствором при температуре комфорта. При этом испытуемый слышал лишь монотонные ритмические звуки и видел диффузный белый свет, а покрытия на его руках препятствовали получению осязательных ощущений. Обычно уже через несколько часов испытуемые приходили в тревожное состояние и настойчиво просили прекратить эксперимент. Они отмечали появление галлюцинаций, а также нарушение восприятия времени. После опыта у испытуемых наблюдались дезориентация в пространстве, нарушения восприятия движения, формы, цвета и т. п.

Аналогичные результаты были получены, когда испытуемые просто длительное время смотрели на телевизионный экран, содержащий лишь постоянно меняющийся беспорядочный узор пятен.

Предметность восприятия выступает в форме целостности, константности и осмысленности перцептивного образа.

Восприятие целостно, поскольку оно отражает не изолированные качества раздражителей, а отношения между ними. Поиски изолированных ощущений, предпринятые структуралистской школой восприятия (см. стр. 11), оказались безуспешными именно из-за этого свойства восприятия: мы живем в мире вещей, их отношений друг с другом, в мире целых ситуаций. Как уже отмечалось, на целостность восприятия впервые обратили внимание представители гештальтпсихологии, им же принадлежит заслуга установления большинства фактов, доказывающих важность этого свойства восприятия. Целостность перцептивного образа представляет собой элементарную форму предметности, она обнаруживается уже у животных.

Восприятие отношений животными было доказано в известных исследованиях В. Кёлера, проведенных на курах. В этих опытах курам предъявлялись две кормушки: темно-серого и светло-серого цвета. При этом зерна, лежащие на темно-серой кормушке были приклеены к ней, в результате чего курица не могла отделить их. На светло-серой кормушке зерна лежали свободно. Таким образом, куры приучались клевать зерна только со светло-серой кормушки (см. рис. 6). Когда этот навык был закреплен, проводился контрольный опыт. Курам вновь предъявлялись две кормушки, из которых одна была прежнего светло-серого цвета, а другая — почти белая. Если бы куры реагировали на абсолютный цвет, они бы направлялись к светло-серой кормушке. Однако куры всегда шли к белой кормушке, тем самым реагируя на отношение между цветами. То же самое наблюдалось и во втором контрольном опыте, когда прежняя темно-серая кормушка предъявлялась вместе с новой, черной кормушкой. В этом случае также менялся знак выработанной условной реакции: темно-серая кормушка приобретала положительное значение и куры всегда

направлялись к ней, как к более светлой из пары.

Перцептивные операции, лежащие в основе восприятия отношений, позволяют отражать наиболее общие особенности организации внешнего мира. Благодаря целостности мы воспринимаем определенным образом организованное окружение, а не хаотическое скопление цветовых пятен, отдельных звуков и прикосновений. Например, вычленяя сложные отношения между звуками, наш слух позволяет с легкостью узнать мелодию, сыгранную в различных тональностях, хотя отдельные звуки при этом могут оказаться совершенно различными. Так как в окружающем мире замкнутые, симметричные контуры обычно ограничивают предметы, участок поверхности, ограниченный такими контурами, воспринимается как фигура, имеющая характер вещи. В результате мы, по словам К. Коффки, "видим вещи, а не промежутки между ними". В то же время неаналитический характер операций, регистрирующих отношения между физическими параметрами объектов, иногда может приводить к иллюзиям восприятия.

Так, например, если предъявлять субъекту два одинаковых по размеру круга, окружив один из них маленькими, а другой — большими кружками, то первый кружок будет казаться больше, чем второй (рис. 7). Эта иллюзия возникает потому, что оценка величины зависит не от абсолютных, а от относительных размеров объекта.

Рис. 7. Контрастная иллюзия.

Немецкий психолог И. Фолькельт показал, что данная иллюзия наблюдается уже у детей раннего возраста. В его экспериментах детям 1,5—2 лет давали на выбор две одинаковые шоколадки, но одну в окружении маленьких, а другую в окружении больших по размеру бумажек. Почти все дети тянулись за первой шоколадкой, очевидно потому, что она казалась им больше.

С целостностью восприятия тесно связана его константность, под которой понимается относительная независимость воспринимаемых характеристик объекта от их отображений на рецепторные поверхности. Условия, в которых происходит восприятие, черезвычайно многообразны. Например, бесконечно велико число возможных градаций освещенности, положения и ориентации предмета в пространстве. Вследствие этого объекты непрерывно меняют свой облик, поворачиваются к наблюдателю различными сторонами. Определенная доля этих изменений вызвана собственными движениями наблюдателя. Во всех этих случаях рецепторные процессы оказываются весьма различными. Однако благодаря константности предметы воспринимаются как относительно постоянные по форме, цвету, величине и положению.

Существует значительное число различных видов константности. Она имеет место практически для любого воспринимаемого свойства предмета. Наиболее фундаментальный вид константности — стабильность окружающего нас мира. Хотя всякое наше движение приводит к относительному движению воспринимаемого предметного фона, мы воспринимаем предметы неподвижными, а себя и свои глаза — движущимися. Точно также воспринимаемая величина предмета и его скорость сохраняются относительно постоянными независимо от удаленности предмета. Это случаи константности видимой величины и скорости. Другим примером константности может служить относительное постоянство воспринимаемого веса предмета. Независимо от того, поднимается ли груз одной или двумя руками, ногой или всем телом — оценка его веса оказывается приблизительно одинаковой.

Связь константности с целостностью восприятия доказывается опытами, в которых объекты предъявлялись на фоне, лишенном каких-либо ориентиров. В этом случае резко затруднялась оценка величины предметов, размеры которых не были известны из прошлого опыта. Нарушалась и их феноменальная стабильность — каждое движение наблюдателя приводило к восприятию движения объекта в противоположную сторону. Более того, иллюзорное движение наблюдалось даже в том случае, когда наблюдатель и объект были неподвижны (см. стр. 162 и др.).

Константность восприятия имеет прежде всего огромное биологическое значение. Адаптация и выживание были бы невозможны в окружающей среде, если бы восприятие не отражало ее стабильных, постоянных свойств и отношений. Не удивительно, что константность обнаруживается уже у животных. Особое значение имеет константность для регуляции практической деятельности человека, поэтому на этом этапе она получает особое развитие.

Источниками константности служат активные перцептивные действия. С помощью отдельных перцептивных операций из изменчивого потока стимуляций выделяется относительно инвариантная структура свойств предмета. Формирующиеся в самых разнообразных условиях оперативные единицы восприятия позволяют активно учитывать изменения проекционных свойств предмета и компенсировать их. В меру этого учета отражение предмета сохраняется

неизменным, как относительно движений объекта, так и относительно движений наблюдателя. Следовательно, изменения проекционных свойств предмета могут быть даже необходимы для сохранения константности.

Эта трактовка константности нашла свое подтверждение в исследованиях зрения в условиях стабилизации изображения относительно сетчатки. Если зрительное восприятие в обычных условиях отличается высокой константностью, то при стабилизации, когда проекционные свойства объекта не изменяются, наблюдаются грубые нарушения константности. Прежде всего в условиях стабилизации затруднена оценка размеров объекта и восприятие глубины. Так, испытуемые не различают плоские и объемные объекты. Реальная усеченная пирамида и ее изображение воспринимаются одинаково — то как плоские, то как объемные. Несколько вписанных друг в друга концентрических окружностей воспринимаются подобными детской пирамиде, причем фигура кажется повернутой к наблюдателю то своим основанием, то своей вершиной. Наблюдатель испытывает трудности при дифференциации прямого и последовательного образа, фигуры и фона, неподвижного и движущегося объекта.

Результаты этого исследования свидетельствуют о ярко выраженной манипулятивной способности восприятия. Одной из важнейших задач, решаемых этим перцептивным механизмом, является встречное изменение оперативных единиц восприятия, компенсирующее изменение стимуляции от объективно стабильного предмета. Роль перцептивных действий заключается в том, что с их помощью происходит сопоставление предмета с оперативными единицами восприятия, приводящее к созданию константного предметного образа. Способность манипулировать образом позволяет воспринимать стабильными и константными предметы, поворачивающиеся к нам разными сторонами.

Высшей формой предметного восприятия является осмысленное восприятие. Благодаря осмысленности наше восприятие перестает быть биологическим процессом, каким оно было у животных. Усваивая в процессе развития общественно-исторический опыт, человек отражает также значения предметов, выработанные

в практической деятельности предшествующих поколений. Поэтому вместе с восприятием предмета происходит осознание его функций, благодаря чему восприятие становится обобщенным и категоризованным.

Предметное осмысленное восприятие дает возможность познать действительность глубже, чем это возможно с помощью отражения отношений между объектами, воздействующими на органы чувств. Если животное, восприятие которого целостно и константно, не способно выйти за рамки непосредственно данных в оптическом поле раздражителей, то человек, устанавливая значение тех или иных аспектов ситуации, свободно ориентируется в ней. Поэтому на стадии осмысленного восприятия достигается высшая ступень объективации перцептивного образа.

Большую роль в становлении осмысленности восприятия играет речь, с помощью которой происходит обобщение и категоризация получаемой органами чувств информации. Словесное обобщение позволяет привлечь к анализу значения предмета всю систему сложных смысловых связей, отложившихся в языке и выделить те стороны воспринимаемого предмета, которые оставались бы недостаточно воспринятыми.

Примером могут служить опыты А. А. Люблинской, в которых у ребенка дошкольного возраста вырабатывалась дифференцировка на тонкие, малозаметные зрительные признаки. Выработка такой дифференцировки протекала очень медленно и с большим трудом. Однако стоило лишь назвать нужные зрительные признаки определенным словом, как выделение их оказалось доступным.

Другим доказательством той роли, которую играет речь в организации чувственного восприятия, в частности, восприятия цвета, является тот факт, что у больных с нарушением речи (афазией), как это отмечали немецкие исследователи А. Гельб и К. Гольдштейн (1924), заметно нарушалась константность восприятия цветов, и чайная роза, окруженная зелеными листьями, которая при обычных условиях воспринималась как светло-желтая, приобретала зеленоватый оттенок, что никогда не имело места у испытуемых с сохранной речью.

Осознаваемое значение предмета не остается внешним по отношению к процессу восприятия фактором. Оно составляет один из важнейших его компонентов, определяя характеристики перцептивных действий и формируя оперативные единицы восприятия. Восприятие человека, таким образом, неразрывно связано с мышлением, оно выступает как активный поиск наиболее осмысленной интерпретации данных.

Очень ярко роль осмысленности выступает при восприятии такого сложного материала как иноязычная речь. Вначале, когда еще не сформированы оперативные единицы восприятия, она кажется бесформенным потоком звуков. Только по мере знакомства с языком мы начинаем выделять из сказанного отдельные слова, ориентируясь при этом, в значительной степени на общий смысловой контекст разговора.

Важность смысла воспринимаемой ситуации для построения адекватного образа вытекает также из недавних опытов с искажающими очками. На промежуточных этапах формирования новых оперативных единиц восприятия предметы все чаще и чаще воспринимаются не в соответствии с характером искажения, а в соответствии с их смыслом. Так, например, после нескольких дней ношения очков, поворачивающих зрительное поле на 180° вокруг оси зрения, испытуемый начинал видеть свечку правильно, как только ее зажигали. Точно также, для восприятия ситуации в правильной ориентации иногда было достаточно увидеть падающий снег (Н. Бишоф, 1966).

Большой интерес представляют новые данные, согласно которым приспособление к искажениям возникало и в том случае, когда испытуемый, перевозимый по помещению в кресле, словесно указывал направление, в котором его должны были везти. Очевидно, в этой ситуации корректировка оперативных единиц восприятия происходит при помощи викарных перцептивных действий, являющихся производными от внешних развернутых перцептивных действий.

Роль значения предмета для его адекватного восприятия подтвердилась и в опытах советского психолога

Б. Н. Компанейского. В этих экспериментах использовался псевдоскоп — устройство, с помощью которого вызывается обращение видимой глубины зрительного поля, в результате чего вогнутые поверхности кажутся выпуклыми, а выпуклые, напротив, — вогнутыми (см. стр. 146 и др.). Оказалось, что псевдоскопический эффект обращения рельефа и глубины наблюдается только на малознакомых объектах и не распространяется, например, на человечное лицо. Когда же испытуемому предъявлялась маска лица, то иллюзия возникала, и он видел вогнутую поверхность (см. также В. В. Столин, 1972).

Таким образом, согласно современным психологическим данным, восприятие представляет собой систему перцептивных действий, развивающихся вместе с деятельностью индивида и неразрывно с нею связанных. Задачи, разрешаемые перцептивными действиями, заключаются в адекватном отражении окружающей предметной действительности.

II. КЛАССИФИКАЦИЯ ПЕРЦЕПТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ

1. Сенсорные процессы

Описанные выше процессы сложного предметного восприятия основываются на относительно элементарных сенсорных процессах, протекающих в наших органах чувств и непосредственно связанных с ними отделах коры, иначе говоря, в той системе физиологических аппаратов, которые со времени работ И. П. Павлова принято называть анализаторами.

Наши органы чувств, сформировавшись в процессе длительной эволюции, приобрели специализированное строение, и каждый из них оказался приспособленным для рецепции различных видов движения материи. В таблице 1 дана общая характеристика этой специализации. Приведенная таблица показывает, что с количественным изменением параметров воздействий (по длине волны или числу колебаний в секунду) они начинают регистрироваться различными органами чувств и воспринимаются нами как отдельные виды ощущений.

Характерным является тот факт, что в приведенной выше таблице есть перерывы. Это имеет определенное биологическое значение. Так, если бы раздражители с длиной волны до 0,1 мм и частотой 30.10¹² колебаний в секунду или раздражители с длиной волны от 0,004 до 0,00001 мм и частотой от 8.10¹⁴ до 5.10¹⁵ колебаний в секунду вызывали возбуждение органов чувств, — теплота его тела и протекающие в организме электрические процессы воспринимались бы человеком как шумы или световые воздействия, что, естественно, мешало бы организованному протеканию его психической деятельности.

Известно несколько классификаций сенсорных процессов.

Еще древним были известны пять чувств, или модальностей, в которых мы воспринимаем внешний мир. Долгое время зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые ощущения представлялись элементарными "кирпичиками", из которых с помощью ассоциаций строится вся психическая жизнь человека. В XIX веке список основных ощущений стал быстро расширяться.

Таблица 1

Отражение различных форм движения материи органами чувств