Языковая аттриция

Язык — живая материя. Каждый год в нем появляются новые формы: какие-то слова заимствуются из других языков, другие же забываются. Иногда такие изменения выглядят забавными, нелепыми, особенно когда какое-то иностранное выражение становится модным и употребляется без разбора. Но, дорогие читатели, замечали ли вы за собой, изучая иностранный язык и активно используя его в повседневной жизни, что порой родная речь покидает вас на секунду-другую, и в этот момент проще вспомнить иноязычную словоформу, и дело тут совсем не в трендах? Лично у меня такое бывает, и поэтому мое внимание привлекла статья коллектива авторов из Высшей школы экономики «Языковая аттриция: механизмы возникновения, особенности изучения и перспективы дальнейших исследований», вышедшая в последнем выпуске журнала «Современная зарубежная психология».

Несмотря на текущую пандемию, миграция и уровень глобализации в целом увеличиваются. Все большее число людей живут в чужой для них языковой среде, появляется необходимость использовать иностранный язык (L2) вместо родного (L1), что, в свою очередь, приводит к языковой эрозии или языковой аттриции. Авторы связывают данный феномен «со снижением уровня владения языком, возникающим, однако, не в результате дегенерации клеток мозга или каких-либо возрастных когнитивных нарушений, а вследствие «изменения лингвистического поведения из-за разрыва контакта с сообществом, в котором говорят на этом языке» [1, с. 114]. В качестве причин возникновения выдвигаются снижение частоты и качества использования L1 и взаимодействие языков L1 и L2 (межъязыковая интерференция).

Исследователи отмечаю, что в настоящее время существеющие данные неоднозначны. Так, относительно уровня использования языка можно сделать вывод, что в большей степени важно качество: чем более сложным он является, тем лучше сохраняется L1. В то же время работы, изучающие связь аттриции и частоты употребления родного языка, в одних случаях ее находят, а в других нет. Оценить влияние межъязыковой интерференции тоже непросто, но из имеющихся данных можно сделать осторожное предположение, что носитель L1 вероятнее не заметит грамматическую ошибку в предложении на родном языке, если она не является таковой в L2.

Однако более перспективным представляется, по мнению авторов, изучение мозговой активности во время языковой аттриции с помощью методов нейровизуализации. В качестве контрольной группы в подобных исследованиях должны выступать монолингвы L1. Выдвигается гипотеза, что наблюдаемые нейронные процессы, сопровождающие языковую эрозию L1, в каком-то смысле будут противоположны повышению уровня владения L2.

Авторы приводят примеры некоторых особенностей аттриции на различных языковых уровнях. Обычно на примере словарного запаса данный феномен проявляется наиболее ярко: от небольших задержек и пауз во время речи при попытке подобрать слово до фрустрирующего являния «вертится на языке». В плане мозговой деятельности ожидается меньшая активация речевых центров, расположенных между нижней лобной и средней височной извилинами левого полушария. На уровне звучания речи заметить внешне языковую аттрицию сложно, но можно попытаться ее обнаружить в работе слуховой коры: по мере изучения иностранного языка наблюдается нарастание отклика на речевой стимул — исходя из озвученной выше гипотезы следует предположение, что для родного языка будет происходить обратное.

Перспективы исследований, изложенные авторами, очень интересны, и я с нетерпением буду ждать дальнейших результатов. На мой взгляд, кроме нейронаучного подхода к данной проблеме не менее важным и увлекательным может быть изучение феномена языковая аттриции в контексте его влияния на высшие психические функции.

Литература:
1. Языковая аттриция: Механизмы возникновения, особенности изучения и перспективы дальнейших исследований / А. С. Малышевская, Ф. Галло, Б. Бермудез-Маргаретто, Ю. Ю. Штыров и др. // Современная зарубежная психология. — 2021. — Т. 10, № 1. — С. 111—124.