Нечаев. Профессия и профессионализм: к задачам психологии профессионального творчества

ПРОФЕССИЯ И ПРОФЕССИОНАЛИЗМ: К ЗАДАЧАМ ПСИХОЛОГИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ТВОРЧЕСТВА1

Н. Н. Нечаев2

Исходя из собственной концепции профессионального творчества, автор последовательно анализирует понятия «профессия» и «специальность», а также «профессионализм», указывая на факторы, приведшие в социально-историческом плане к изменениям мира профессиональной деятельности и соответствующим изменениям в профессиональной подготовке. На обширном массиве материала показано, что процесс профессионального совершенствования как поиск нетривиальных путей развития деятельности должен стать основой профессиональной подготовки в любой области.

Ключевые слова: профессия, специальность, профессиональная деятельность, способы деятельности, профессиональная подготовка, профессионализм.

Разнообразие форм профессиональной деятельности, c которыми приходится сталкиваться, занимаясь в исследовательском плане проблемами профессионального творчества и соответствующих форм профессиональной подготовки, дает богатый материал для выявления ряда общих закономерностей, анализ которых позволяет по-новому рассмотреть давно устоявшиеся принципы и формы организации профессионального образования, целью которого является становление субъекта профессионального творчества.

Первым шагом при рассмотрении проблемы становления и развития профессионала, обладающего творческим потенциалом, является обращение к модели специалиста, к тому идеальному образу будущего специалиста, достижение которого наглядно демонстрирует успешность его профессиональной подготовки.

Решая вопрос о том, что такое модель специалиста, мы вольно или невольно должны входить в содержание его деятельности. Однако при этом мы достаточно быстро обнаруживаем очень важную закономерность, заключающуюся в том, что объект, который мы хотим описать, очень изменчив. И чем точнее мы стремимся описать содержание этой деятельности, тем быстрее полученное нами знание становится никому не нужным. И связано это прежде всего с тем, что конкретная специальность постоянно изменяется и по своим формам, и по своим средствам, методам и способам деятельности. Ее содержание изменяется и в историческом контексте (то, что раньше специалисты подобного профиля делали, теперь не делают), и в конкретно ситуативном: казалось бы, одна и та же деятельность, но взятая в разных условиях своей реализации, выступает и разными чертами, и разными психологическими особенностями.

Отсюда можно констатировать, что моделирование деятельности специалиста при всех благих намерениях далеко не всегда приводило и приводит к серьезным результатам, а в тех случаях, когда содержание деятельности оставалось более или менее устойчивым, разработчики фиксировали лишь банальности, общие места. Например, приходили к выводу, что специалист должен обладать определенными организаторскими компетенциями, — утверждение, применимое, очевидно, к любому специалисту. Но здесь-то как раз и появляются вопросы. Ведь одно дело — формировать эти компетенции у будущего учителя, а другое — у специалиста в области торговли и т. п.

Даже если содержание будущей деятельности, описанное в терминах компетенций, удается представить конкретно (достаточно проанализировать появляющиеся в последнее время профессиональные стандарты, касающиеся специалистов с высшим

образованием, и аналогичные им Федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) предыдущего и нынешнего поколения), то оказывается, что оно столь же закономерно, как и стандарты прошлых поколений, подвержено быстрому устареванию в силу различных причин, причем не только экономических. Иногда просто в связи с принятием нового законопроекта или, скажем, нового постановления правительства, регулирующего отношения в той или иной сфере деятельности (Нечаев, 2005). Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить ГОСы 2000 г. с нынешними ФГОС 3, ФГОС 3+ и, наконец, ФГОС 3++. Отнюдь не случайно органы управления (и Минтруд РФ, и Минобрнауки РФ) ставят задачу непрерывного обновления или, как сейчас принято говорить, актуализации как профессиональных, так и образовательных стандартов.

Отсюда понятен интерес к определению психологических инвариантов содержания деятельности специалиста как к попытке найти нечто устойчивое, — то, что выражает сущность профессии, ибо сущность, как заметил в свое время Гегель, сидит крепче. Исследователям представляется, что тем самым можно придать бóльшую стабильность самому существованию человека в профессии, не говоря уже о том, чтобы сделать более стабильной саму систему профессиональной подготовки будущих специалистов с высшим образованием. Насколько оправданы подобные надежды? Есть ли шанс у тех, кто организует наше образование и осуществляет разрабатываемые проекты, найти нечто устойчивое, ту базу, которая позволит реализовывать долговременные стратегии развития профессионального образования, освободив от почти ежедневной суеты пересмотра учебных планов и программ, в которых мы пытаемся «остановить» быстротекущее время? Рецепты, предлагаемые разработчиками таких стратегий, на удивление просты: чтобы успевать за временем, надо бежать быстрее его, т. е. прогнозировать то, что будет, и готовить специалистов не к завтрашнему, а к послезавтрашнему дню. Но возникает закономерный вопрос: а насколько удачен будет подобный прогноз? Прогнозы развития системы образования в СССР до 2000 года, популярные в период перестройки (1985—1989) и касавшиеся не только системы образования, не «видели» ни перспектив развала Союза в 1991 г., ни изменений, произошедших в России далее. Прогнозирование — дело неблагодарное, а то и просто опасное. Ведь часто случается, что и хромой верблюд оказывается впереди каравана, если караван поворачивает назад, говорит одна старая восточная мудрость. Но вспомним еще одно высказывание, принадлежащее К. Марксу: «Крот истории роет верно». Что и куда роет этот крот? Из различных сфер и областей производства, науки,

культуры и образования поступают отчетливые сигналы, что человечество перешло на новый этап (точнее, в новую эпоху) своего развития, когда основой любой формы деятельности, и прежде всего профессиональной, становится ее постоянное развитие, порой доходящее до самоуничтожения в смысле полного преобразования и мотивов, и целей, и средств профессиональной деятельности. Как говорил великий Леонардо, оставляя свой завет художникам, «меняйся как можно чаще». История различных сфер деятельности в области искусства наглядно демонстрирует, что профессиональная жизнь художника закономерно предполагает постоянную трансформацию средств и способов, подходов к решению задач, возникающих в процессе реализации замысла. Это называется профессиональным творчеством. Поэтому не случайно замечательный и всемирно известный архитектор Ле Корбюзье говорил, что архитектура — не профессия, а образ мышления (Нечаев и др., 1993).

Именно в этой связи необходимо на категориальном уровне различать понятия «специальность», «профессия», с одной стороны, и «профессионализм», с другой. В ряде исследований мы показываем, что при всех ассоциациях, толкающих на объединение этих понятий, их содержание требует не только серьезного анализа принципиальных различий их содержания, но и выявления определенных противоречий в самом их понимании нашим психологическим сообществом.

В этой связи уместно вспомнить слова, которые приводит К. Маркс, анализируя работу Прудона «Философия нищеты» (Маркс, Энгельс, 1955): «Разделение труда внутри современного общества характеризуется тем, что оно порождает специальности, обособленные профессии, а вместе с ними профессиональный идиотизм». В более развернутом виде эта мысль принадлежала философу XVIII в. Лемонте, и Маркс своим высказыванием лишь резюмировал ее в форме афоризма, который, однако, весьма редко цитируется, несмотря на всю свою значимость для психологии труда в целом и в особенности для тех, кто исследует проблемы профессиональной деформации личности в ходе профессиональной деятельности. Психологическая причина в том, что для многих это определение последствий профессиональной деятельности, заключенное в словах Маркса, представляется чрезмерным и даже обидным. Стоит, однако, вдуматься в смысл сказанного, чтобы понять его справедливость. Действительно, чем глубже человек попадает в систему разделения труда, чем лучше овладевает определенной профессией, обособленной специальностью, тем больше он имеет шансов попасть на полюс определенным образом подготовленных специалистов, имя

которым было обозначено выше. В сущности, конкретизированная К. Марксом мысль о том, что чем больше человек специализируется в своей профессии, тем он становится глупее, парадоксальна лишь на первый взгляд.

Но что такое профессия? Попробуем обратиться к словарю и проанализируем следующее определение: «Профессия — это род трудовой деятельности, (занятий) человека, владеющего комплексом специальных теоретических знаний и практических навыков, приобретенных в результате специальной подготовки, опыта работы». Такое определение вряд ли вызовет какие-либо возражения. В наших исследованиях так же укоренилось и различие между профессией как более широким понятием и специальностью как более узким понятием, если иметь в виду характер родовидовых отношений этих понятий. Однако во многих случаях мы сталкиваемся с тем, что профессия поглощает специальность, сливается с ней. Так, если существует, например, профессия «укладчик зефира», что же должно выступать как специальность? По сути, одна развернутая операция превратилась в род деятельности, символизируя и профессию, и специальность одновременно. Но, может быть, этот род деятельности слишком простой и не требует специальной подготовки, тогда как по отношению к более сложным профессиям такая подготовка должна начинаться рано? Многим известны словосочетания «школа юного натуралиста», «школа юного психолога», означавшие довузовские формы соответствующей подготовки и профессиональной ориентации, но, например, словосочетание «школа юного хирурга» в принципе невозможно.

Думается, что основная причина указанных противоречий заключается в том, что определение профессии как рода деятельности не просто неточно, оно внутренне порочно. Оно не схватывает чего-то важного, что делает тот или иной вид специальной деятельности профессией. Можно делать что угодно, выполнять различные действия и операции, но это не означает осуществления определенной профессии.

Далее возникает вопрос: кто такой профессионал? Отвечая на этот вопрос, словарь определяет профессионала как человека, который «избрал какое-либо занятие своей профессией, специалист своего дела». Сопоставив два определения, получаем, к сожалению, с точки зрения формальной логики, замкнутый круг, ибо одно определяется через другое. Но даже если не пытаться упрекать составителей словаря в логических противоречиях, другие определения, как показывают научно-теоретические споры на данную тему, не слишком отличаются от приведенных здесь.

Представляется, что многочисленные публикации, обсуждающие содержание профессий и их особенности, возможности и направления профессиональной подготовки, оставляют без ответа главный вопрос — методологическое осмысление этой проблемы, которое и позволяет сформулировать иной к ней подход. Поскольку методологический анализ предполагает прослеживание изменения того или иного явления от состояния, когда оно только появляется, до состояния, когда оно уже исчезает, то следует обратиться к тем изначальным временам, когда профессий еще не было, и представить себе ту ситуацию, когда профессий уже не будет. Другими словами, отстраниться от явления, в котором нам представлен объект нашего исследования, и постараться вскрыть его сущность.

В результате такого анализа мы приходим к выводу об изменчивости профессий. Даже на протяжении одной человеческой жизни происходит отмирание одних профессий и появление новых, более того, эта изменчивость проявляется и субъективно в том, что человек сам переходит от одних профессий к другим. Много ли найдется людей, которые всю жизнь сохраняют верность профессии, для которой они получили подготовку? И отношение к разным профессиям может быть весьма различным. Так, социологический опрос американских подростков показал, что среди них рейтинг такой редкой и, на первый взгляд, очень значимой профессии как «президент Соединенных Штатов» очень невысок: она заняла лишь 241-е место из 250.

Эти изменения отражают закон перемены труда, фиксирующий, что человек на протяжении жизни должен 5—6 раз переучиваться. Эта ситуация раньше нередко воспринималась как неприятность и даже стихийное бедствие, хотя обе стороны — и субъект, и работодатели — должны предвидеть ситуацию, когда человек перерастает свой род деятельности, и необходимо создавать для него новые условия. Но это уже задачи соответствующей социальной, кадровой политики.

Второй тезис касается непосредственно наблюдаемого нами процесса смены техники и технологии. И это те кардинальные изменения, которые «взрывают» мир устойчивых профессий. При этом названия тех или иных родов или видов деятельности могут сохраняться лишь как слова, абстрактно маркирующие некую сферу, а потому сам характер изменений остается нераскрытым.

И, наконец, еще одно явление, которое необходимо иметь в виду в связи с методологическим анализом проблемы соотношений обозначенных выше понятий. Речь идет о темпах обновления знаний и методов работы в основных видах профессиональной